Виктор Антонов

Петербургские финны

Невероятно, но факт — в 1881 году в Петербурге проживало больше финнов, чем в Турку. Среди иностранцев в то время в столице больше было лишь немцев и поляков. А перед революцией в городе насчитывалось около двадцати тысяч представителей этой диаспоры. Они делились на две группы: финляндцев из автономного Великого княжества Финляндского и ингерманландцев или чухон. Последние изначально преобладали, ибо с 16 века принадлежали к коренному населению Приневского края. Это о них знаменитые пушкинские слова про «приют убогого чухонца».

Чем финны занимались в старом Петербурге? Женщины работали прислугой, прачками, кухарками и няньками, мужчины — рабочими на фабриках и заводах, холодными сапожниками, портными, трубочистами и легковыми извозчиками. «Большая часть петербургских кухарок, — писал журналист А. А. Бахтиаров, — чухонки, они опрятны <…>, верны и честны, но очень упрямы». Разносчица-чухонка с кадушкой масла или бидоном молока — типичный персонаж столичной торговли. Они приезжали из губернии, откуда везли также картофель, капусту, брюкву. Их мужья доставляли сено и дрова, ивовую кору, нужную для дубления кожи.

Зимой «из окрестных чухонских деревень наезжали в необыкновенном количестве “вейки” со своими лохматыми бойкими лошадками и низенькими саночками», вспоминал художник М. В. Добужинский. На вейках катались до середины 1930-х годов. А ещё зимой «выстроившиеся рядами, человек по 5–10, чухны колют на Неве т. н. “кабаны” льда величиною по 3, 5, 10 фунтов», которыми заполнялись погреба. Вывозом снега и нечистот тоже занимались местные финны.

Финляндцы — их элиту составляли финские шведы — по социальному статусу стояли выше. Это были ремесленники, в том числе ювелиры. Некоторых из них нанимал сам Фаберже. Они приезжали как подмастерья и, обучившись и скопив денег, часто возвращались на родину. Но именно эти финны, включая пасторов, составляли ядро колонии, объединённой вокруг кирхи на Большой Конюшенной (построена в 1767 году). Община была очагом религиозной и культурно-общественной жизни и выразителем интересов всей колонии. В 1844 году при ней открылась начальная финская школа.

Особенно много мигрантов прибыло в Петербург после постройки в 1870 году железной дороги до Выборга. Среди них были и гранитчики, которые облицовывали фасады столичных зданий. Селились финны главным образом на Выборгской стороне и Охте. Там были даже вывески на их родном языке. Финны имели свои газеты, библиотеки, приюты, общества, клубы. В конце 19 века отмечалось, что «финские ремесленники и прислуга скрывают своё финское происхождение и почти всегда пытаются выдать себя за шведов или немцев». Ингерманландцев больше тянуло к русским.

Хотя столичные финны были в основном консервативны и религиозны, революционная пропаганда их не миновала, — через финскую таможню в Белоострове эсеры и социалисты везли в Петербург оружие, деньги, подрывную литературу. Неизвестно, удался бы Октябрьский переворот, если бы Эйно Рахья не привёл Ленина в Смольный. Вскоре из Питера отряды красных финнов двинулись на Хельсинки.

После гражданской войны большевики благоволили к финнам, точнее к ингерманландцам, ибо все финляндцы были репатриированы. В Петрограде в Педагогическом институте и в Коммунистическом университете нацменьшинств были открыты финские отделения. Больше стало школ и книг, правда, в них насаждалась марксистская идеология. В 1927–1937 годах в городе работал Дом просвещения им. О. В. Куусинена с театром и разными кружками. И это в то время, когда отношения с Финляндией становились весьма напряжёнными.

С середины 1930-х годов положение ухудшилось. Закрывались школы и кирхи, свёртывалась культурная работа. «Большой террор» сильно ударил по ленинградским финнам. Им, как правило, вменяли «шпионаж в пользу Финляндии». «Зимняя война» усилила недоверие к финнам, а Великая Отечественная привела к их массовой высылке в 1942 году. Только в 1956 году ингерманландцам позволили вернуться в родные места. Гонения стали роковыми: финское население рассеялось, подверглось сильной ассимиляции и во многом утратило свой язык и культуру. В 1979 году в Ленинграде проживало всего три тысячи финнов, из них только четверть понимала по-фински.

Возрождение финской общины началось с перестройкой при щедрой поддержке из Финляндии. В 1988 году возникло общество «Инкерин лиитто» («Ингерманландский союз»), которое стало бороться за сохранение языка и культуры, а также взялось за изучение истории местных финнов. При обществе в Петербурге работают 12 групп по изучению финского; выходит ежеквартальная газета «Инкери». Вновь открытая кирха св. Марии стала центром самостоятельной Евангелическо-лютеранской церкви Ингрии. Празднуется Иванов день (Юханус), проводятся фольклорные и песенные фестивали, соревнования по метанию сапога, поездки по финским деревням.

Несмотря на это, продолжается выезд ингерманландцев в Финляндию, хотя там их сейчас встречают прохладно. За 15 лет на «историческую родину» выехало около четырех-пяти тысяч «русских финнов». В последнее время заметно сократился поток туристов из Суоми; деловых людей, работающих в настоящий момент в городе, тоже немного — не более тысячи. Финская община в Пиетари, как финны именуют Петербург, уменьшается. Зато быстро растёт русская диаспора в Хельсинки. Она сегодня — самая крупная в столице Финляндии.

Источник

Другие Исторические материалы